|
Нефтяник 9-1970 (1)
«А мы — читали, говорили, пели...»
«…Трудные условия быта, серьёзные недостатки в культурном обслуживании молодых строителей, геологов, нефтяников, обусловленные спецификой тюменского севера, в немалой степени являются причиной текучести рабочих кадров.
Благодаря большой помощи Комитета по радиовещанию и телевидению, отделов ЦК ВЛКСМ, вопросы культурного обслуживания стали решаться в последнее время значительно лучше. В последние два года в области побывало более десяти агитбригад, творческих коллективов. Среди этих коллективов бригада радиостанции «Юность» занимает ведущее место. Привлечение к поездке видных композиторов, поэтов, исполнителей даёт возможность проводить очень интересные встречи. Стремление журналистов редакции побывать на самых отдалённых участках — на буровых, в сейсмопартиях — обусловили большой интерес молодёжи к выступлениям «Юности». Они оставили неизгладимый след в сердцах наших молодых рабочих и дали большой материал радиостанции «Юность» для передач».
(Из письма Тюменского обкома ВЛКСМ в Комитет по радиовещанию и телевидению при Совете Министров СССР. Сентябрь 1967 г.)
Весной этого года в пятый раз выездная бригада радиостанции «Юность» побывала у нефтяников Западной Сибири. Редакция журнала попросила журналистку Ларису Куликову, постоянную участницу этих поездок, поделиться своими впечатлениями.
Вместо предисловия
Ранней весной, когда мы снова собирались в Тюмень, друзья меня спрашивали: «Не надоело?» Они не знали, что, давно мечтая побывать в Средней Азии, я отказалась от командировки туда ради новой встречи с Западной Сибирью… Мы все — и кто уже побывал там, и кто ещё не был — давно и неизлечимо «заболели» Тюменью, мы все влюблены в край бесчисленных буровых вышек и ветеранов мечты о западно-сибирской нефти, которую искали тридцать лет и, наконец, нашли несмотря на саркастические насмешки многочисленных скептиков, нашли и теперь исчисляют её запасы астрономическими цифрами…
Вот уже пятый год, осенью или весной, в редакции «Юности» начинается тюменская лихорадка: формируется очередная бригада, в состав которой, кроме композиторов, поэтов, исполнителей, должны войти два-три журналиста.
И вот — долгожданный момент: окошечко кассы аэрофлота и улыбающееся лицо руководителя поездки: «Пожалуйста, четырнадцать билетов…».
Итак, впереди перелёт через Уральский хребет. На этот раз по маршруту Москва — Томск — Тюмень.
Москва — Томск — Тюмень
Разумеется, это лишь краеугольные точки маршрута, а между ними — десятки таёжных посёлков, старых и новых.
В самолёте томско-тюменская лихорадка достигает своего апогея: стюардессы никак не поймут, почему — несмотря на их приглашение сесть и пристегнуть привязные ремни — несколько человек не могут определить кому где сесть и всё время бегают с места на место. Мне понятно это волнение: тот, кто летит в Западную Сибирь первый раз, ищет уже «бывалого» попутчика.
Через полчаса полёта убеждаюсь, что наши новички не зря так стремились сесть рядом с теми, кто летит уже не впервые. Мой попутчик, солист Москонцерта Саша Артёменко, молчит, сосредоточенно глядя в окно. Только что он узнал, что далеко не всюду в таёжных посёлках есть пианино, а он выступает в жанре литературно-музыкальной композиции и теперь решительно не может представить, что же он будет делать без музыкального сопровождения…
— Как на фронте, — говорю я, — кончились патроны, бей штыком!
— Тогда буду просто читать стихи, — вконец упавшим голосом произносит он. — Асадова…
— Лучше Светлова, — говорю я.
— Лучше, конечно, — рассеянно соглашается он. И тут же вопрос: А что будет делать Наташа?
Наташа Жеребченко — пианистка, его аккомпаниатор. Отвечаю без раздумий:
— А Наташа будет интересно рассказывать о том, как вы готовитесь к концертам, что предшествует выходу на сцену.
Конечно же, Саше пока трудно представить обстановку, которая его ожидает: ведь выездная редакция молодёжной радиостанции — это не концертная бригада, где каждому предстоит лишь выйти на сцену и, отработав свои 5—10 минут и элегантно раскланявшись, покинуть зал… Саша Артёменко поймёт всё это позже, а пока я на память читаю ему строки из стихотворного отчёта поэта Диомида Костюрина о нашей прошлогодней поездке:
Мы выступали в очень тесных клубах,
На сценах, что из досок сбиты грубо.
Мы выступали в очень душных залах.
Порой мы три концерта в день давали,
И у певцов рубашки к телу липли,
И даже микрофоны наши хрипли,
Они сдавали вправду, в самом деле,
А мы — читали, говорили, пели...
И улыбались весело и дружно.
И было это вовсе не натужно...
В Томск мы прилетели рано утром и уже в девять бригаду принял секретарь обкома КПСС Александр Иванович Кузнецов. Нас познакомили с маршрутом: полетим по трассе будущего нефтепровода Александровское — Анжеро-Судженск. И первое приземление в Парабели: там, в тайге, готовится площадка для строительства насосной станции, туда «брошен» комсомольский добровольческий отряд — таёжный десант.
Самолёт летит на север
В гостинице, часа за полтора до отлёта новичков волнует один и тот же вопрос: выдадут ли валенки и полушубки? Таёжное обмундирование прибывает в назначенное время. После облачения каждым мгновенно овладело чувство собственной причастности к делу, которое совершается на трассе будущего нефтепровода. В Томске не по-мартовски тепло и мы вызываем изумлённые взгляды прохожих, но на это никто не обращает внимания. Глядя на выражение наших лиц, можно, пожалуй, подумать, что это мы, и никто другой, — первооткрыватели западно-сибирской нефти и газа…
Парабель встречает нас ясным солнцем и множеством командированных сюда из глубинок нефтяников. Все они пробегают по улицам в полуботиночках и пиджаках нараспашку. Наши валенки быстро набухают от влаги.
Зал Дома культуры на 300 мест заполнен до отказа. В проходах стоят люди. На полу перед сценой деловито рассаживаются ребятишки. Разглядев их великое множество сквозь дырочку в занавеси, на этот раз удивляются журналисты, приехавшие с бригадой впервые:
— Мы же будем говорить на серьёзные темы: о воспитании, о музыке... Зачем здесь дети?..
— Они не помешают, — отвечает работник Дома культуры. — Куда же им деваться?
Ребята действительно не мешают.
Они всегда и везде, где бы ни приходилось нам выступать, сидели тихо-тихо. Им действительно просто некуда деться — не гулять же поздним вечером по темным улицам, когда их молодые родители идут на встречу с редакцией...
Итак, звучат позывные радиостанции «Юность», те самые, которые ежедневно слышны во всесоюзном эфире, и первыми на сцену выходят журналисты Юра Никифоров и Галя Ершова. Они говорят о редакционных планах, о традициях выездных бригад, а потом — поёт наша Таня…
Только тем, кто ни разу не слушал её, надо объяснять, какое редкое дарование у этой девушки, работающей инженером-технологом в одном из цехов Московского автозавода имени Лихачёва. Таню Чичкову и её аккомпаниатора, слесаря завода Валерия Кожатова, с трудом отпустили в эту поездку. Мы вели длительные переговоры с их начальством и после первого же Таниного выступления убедились, что хлопоты были не напрасны. Мы и раньше слушали, как она поёт, но у нас, в студии радиокомитета, а здесь… «Гром аплодисментов»… «Бурные аплодисменты, переходящие в овации…» — все эти газетные штампы не могут дать ни малейшего представления о том, с какой искренней благодарностью и наслаждением аплодировали ей люди!
Когда мы формировали бригаду, многие советовали обязательно включить в её состав кого-либо из бардов, столь модных нынче среди молодёжи. Дескать, песня под гитару, тихим интимным голосом… что может быть лучше для тех, кто день-деньской «вкалывает» на сорокаградусном морозе и «просто случайно не съеден комарьём»... А Таня Чичкова поёт громким голосом, таким громким, что микрофон только мешает и она старается к нему даже не приближаться. Поёт она русские песни и на сцену выходит в русском сарафане. И хотя репертуар у неё не нов: «Травушка-муравушка», «Я люблю тебя, Россия», «Коробейники» — слушают её, затаив дыхание, и просят: «Ещё! Ещё!».
А утром нас ждёт самолёт или вертолёт и мы летим на Север: Нарым, Новый и Средний Васюган, Колпашево, Александровское… Вот несколько строк из газеты «Молодой ленинец», подытоживший нашу поездку по Томской земле: «Сложен и труден нынешний маршрут. Кроме того, поездки на буровые, в таёжный десант. Бригада прибыла туда в тот самый день, когда парни вывесили в своей столовой «молнию»: «16 марта в 6 часов 11 минут 33 секунды (томское время) было спилено последнее дерево и в честь этого был поднят флаг». В этот вечер таёжный десант пришёл на выступление «Юности», а на следующий день состоялся ответный визит… Выступления артистов, поэтов, композиторов перемежаются рассказами журналистов. Встреча продолжается около двух часов и вызывает бурю аплодисментов.
Эти слова приведены мною вовсе не для того, чтобы подчеркнуть, как интересно выступала наша бригада. Для нас важнее всего были не аплодисменты (хотя это тоже очень приятно), а та удивительная атмосфера взаимопонимания, которая, установившись в первый же день нашего пребывания у нефтяников, не изменилась до заключительного выступления в клубе управления «Главтюменнефтегазразведка».
«Концерта не будет»
Мы всякий раз досадовали, когда, прилетев в очередной пункт назначения, вдруг видели объявление о том, что вечером «Юность» даёт концерт.
Мы досадовали потому, что люди, в гости к которым артисты приезжают очень редко, могут быть огорчены; ведь в составе нашей бригады всего трое профессиональных артистов.
И мы буквально с первых же слов честно предупреждали: «Концерта не будет, а будет просто разговор о том, как «делаются» программы «Юности», о жизни, о мечтах, о плохом и хорошем вокруг нас, в том числе — об эстетике». Поэтому-то в составе бригады и есть певцы, поэт, композитор, кстати, постоянные участники многих программ…
Но наши предупреждения не убавляли аудитории, чаще всего нас просили выступить ещё раз в этот вечер, потому что не вместились все желающие. И мы, выступая, видели, что некоторые остаются в зале и приходилось «с ходу» импровизировать, чтобы «разговоры» не были скучными, однообразными, темы — истрёпанными. И артистам также приходилось менять репертуар.
Мы стремились рассказать обо всём, что может интересовать молодёжь, работающую вдалеке от театров и филармоний, от больших библиотек и широкоэкранных кинотеатров. Да, все слушают радио, да, во многих таёжных посёлках теперь появилась возможность вечерком посидеть у телевизионного экрана. Всё это так. Но поговорить с поэтом и композитором, задавать им вопросы, просить ещё спеть или прочесть стихи — такое случается в тайге, поверьте, не каждый день. И, зная об этом ещё до поездки, мы вновь и вновь убеждались, как велико значение таких встреч для молодых нефтяников и геологов. И потому мы все были в постоянной «спортивной» форме: поэту Владимиру Шлёнскому легко писались новые стихи, композитор Владимир Борисов (кстати, по профессии геофизик) тут же перекладывал их на музыку, и вот уже песня вылетала, как говорится, на люди, обретала своих первых слушателей и, можно даже сказать, в какой-то степени — соавторов, потому что песни слагались об этих людях, в результате встреч и разговоров со многими из них. (Одна из песен этих авторов помещена на 3 стр. обложки журнала. — Ред.).
Особый рассказ о наших артистах. Напомню, что их в бригаде было всего трое: уже известные вам чтец Александр Артёменко, пианистка Наталья Жеребченко и гитарист Владимир Кондратьев. Вы помните, во время перелёта из Москвы Саша Артёменко искренне недоумевал, что же он станет делать, если где-либо вдруг не окажется пианино? Теперь, когда позади тысячи километров, можно признаться, что молодой артист не раз находился в состоянии лёгкого шока, но всё-таки одержал победу над собой. Ему приходилось выступать на буровых, когда зрители не где-то там, отдалённые рампой, а в расстоянии метра, в битком набитом балке, когда нет не только пианино и напевать светловскую «Гренаду» приходится без музыки, но когда нет ещё и микрофона, и голос, которому микрофон придаёт и тембр, и значительность — самому себе вдруг в момент выступления начинается казаться каким-то писком… Но песни, которые пел Саша, и стихи, которые он читал, были созвучны настроению людей, и потому хлопки рабочих ладоней всегда были искренними.
Владимир Кондратьев, профессиональный гитарист, влюблённый в свой инструмент, в поездке находился уже вторично. В прошлый год, когда были сильные морозы и все старались уберечь себя, он, словно малого ребёнка, укутывал свою гитару. И всё-таки она дала трещину и теперь, словно ветеран со шрамом, вновь сопровождала владельца. Его так настойчиво вызывали на сцену, что уже после третьего или четвёртого выступления на пальцах появились волдыри. И хотя он должен был выступать лишь с сольным номером, Володя Кондратьев, видя сколь велика тяга людей к искусству, — предложил пианистке выступать ещё и дуэтом. И они нашли время для репетиций и неизменно пользовались успехом.
О Наташе Жеребченко, пианистке Москонцерта, можно было бы, пожалуй, написать целую повесть. Едва сойдя с самолёта в очередном посёлке, она сразу же уточняла, где клуб и шла туда, чтобы «посмотреть инструмент». По два-три часа просиживала она порой в нетопленном зале, настраивая пианино специальным ключом, который предусмотрительно привезла из Москвы. Наташа настраивала, настраивала… и нередко только что подтянутые струны снова ослабевали в момент выступления. Может быть, зрителям это было и незаметно, но для выпускницы консерватории это было настоящим страданием: ей казалось, что все вдруг подумают, будто она не знает нотную грамоту.
Как-то в Салехарде для Наташи привезли пианино из детского сада. Попробовав, как оно звучит, Наташа вдруг неожиданно расплакалась и сказала в отчаянии фразу, которая всех нас сначала очень рассмешила, а потом заставила задуматься: «Ну, ответьте, разве можно учить детей музыке на таком ужасном инструменте? Они же никогда не научатся отличать «до» от «ля».
И разве она не права? Наши дети должны отличать «до» от «ля», незачем сызмальства приучать их к халтуре и фальши. В нашем государстве никогда и ничего не жалеют для детей. Так почему же столь богатая организация, как Терком профсоюза рабочих геологоразведочных работ, не может выделить средства на приобретение новых или уж, по крайней мере, на настройку всех имеющихся в наличии пианино? А если средства для этого есть, но не используются, почему не потребовать выполнения своих обязанностей у работников культуры?
Но так или иначе, артистка Москонцерта Наталья Жеребченко, утерев слёзы, и на этот раз вышла на сцену с обаятельной улыбкой, и по просьбе зрителей исполнила фантазию-экспромт Шопена. Как выяснилось, серьёзная музыка пользуется у нефтяников большой популярностью.
«Королевский» приём
«Безразличие — враг любого дела», — лучшим подтверждением этих слов, сказанных на третьем слёте молодых геологов в Горноправдинске Юрием Георгиевичем Эрвье, был состав президиума слёта, буквально сиявший фейерверком золотых звёзд Героев Социалистического Труда. Будучи сам человеком не безразличным к любому делу, Юрий Георгиевич Эрвье, на мой взгляд, один из немногих руководителей, по-государственному оценивающий значение эстетического воспитания. Настоящий и чуткий ценитель сценического искусства, он делает все от него зависящее, чтобы грубая, тяжёлая работа на буровых, в борьбе с болотами и тайгой, не огрубила людей, чтобы они тянулись к прекрасному — к поэзии, музыке, песне…
Познакомившись с редакцией «Юности» в 1966 году, он неоднократно и настойчиво повторял просьбы приехать снова и снова, всегда интересовался, кто войдёт в очередной состав выездной бригады, определял маршруты, обеспечивал нам не только скорость передвижения, но даже и определённый комфорт.
Тюменские нефтедобытчики, названные в известной и полюбившейся им песне «нефтяными королями», всегда и повсюду оказывали бригаде Всесоюзного радио поистине королевский приём. По мнению композиторов, поэтов, актёров, более чуткой и благодарной аудитории, чем на Тюменской и Томской земле, не приходится и желать.
Для журналистов командировка в Западную Сибирь всякий раз становится как бы внутренней квалификационной комиссией: «Годен ли? Так ли пишу?». Всё, что видим мы за Уральским хребтом — и просторы сибирские, и нефтяные вышки над тайгой, и главное — люди, дружба с которыми крепнет из года в год, всё это, естественно, не может уложиться в рамки очерков, корреспонденций, репортажей, статей, настолько всё это необыкновенно и грандиозно. Но проходит время, многое осмысливается, и хотелось бы верить, что находятся те самые единственно нужные, единственно верные слова и что именно они звучат в эфире после хорошо известных и на Тюменской, и на Томской земле позывных радиостанции «Юность».
В одну из наших поездок Тюменский обком комсомола подсчитал, что на двадцати встречах с бригадой молодёжной радиостанции присутствовало более 10 тысяч человек. Этой весной у нас было 20 встреч в Томской и 16 в Тюменской областях. В разные годы в составе выездных бригад к нефтяникам приезжали композиторы Ян Френкель, Владимир Шаинский, Рудольф Мануков, Георгий Светов, Владимир Борисов, кинорежиссёр Павел Любимов, поэты Владимир Лазарев, Игорь Шаферан, Диомид Костюрин, певцы Вартан Микаэлян, Елена Камбурова, Алла Пугачёва, ведущие журналисты «Юности». За эти годы созданы в результате поездок циклы стихов, немало песен (и среди них популярнейшие «Нефтяные короли», «А просто так удачи не бывает», «За Тюменью», «Приезжай на Ямал!», «Песенка о джине» и другие), прозвучали в эфире десятки передач о самых интересных людях Западной Сибири…
Один из наших Тюменских друзей, влюблённый в этот сказочно богатый край, кандидат геологических наук Григорий Острый как-то сказал: «Каждый из нас, кто хоть сколько-то сделает, сможет потом с гордостью претендовать если не на доску мемориальную, то хотя бы на бутылку настоящей свежедобытой нефти…». Разумеется, на мемориальную доску мы не претендуем, а бутылка нефти…
Их в редакционном музее «Юности» уже не одна, и не две — из разных скважин, с разных глубин. И этим мы не можем не гордиться.
|
|
|
|
